Бесстыдное простодушие, с которым хозяйка бара в деталях рассказывает режиссеру о своих постельных треволнениях, и впрямь на глазах разрастается в «историю послевоенной Японии». И когда Имамура накладывает архивную кинохронику социалистических манифестаций на запись рассказа о том, как героиня обнаружила, что ее муж изменяет ей с ее матерью, на киноэкране зримо проступает почерк мастера.